.:ЭТО БЫЛА ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА ДЛЯ ВСЕГО НАРОДА НАШЕЙ РОДИНЫ:.школа №11 Ташлак, Ферганская область

Советская поэзия в годы Великой Отечественной войны против немецко – фашистских захватчиков сразу нашла свое место в героической борьбе советского народа, сражающегося за свою Родину. Ее зовущий на подвиги славы голос был слышен сквозь грохот великого сражения, развернувшегося на огромном фронте и в тылу великой родины.

Поэзия военного поколения раскрывает такой накал высоких человеческих чувств, такой патриотический подъем, что становится понятным, почему люди стояли насмерть под Москвой, как потом под Сталинградом, на Курской дуге, на каждом клочке великой русской земли.

В феврале 1942 года фашистские полчища блокировали Ленинград, когда только – только отброшенные от стен Москвы, они еще рвались на юг и юго-восток страны, на страницах “Правды”, рядом с военными сводками, фронтовыми корреспонденциями, появилось стихотворение А. Ахматовой “Мужество”

О Россия! Россия! Могучая родина,

Беспредельно огромная, как небосвод.

Даже солнце, пока полпути им не пройдено,

Тебя сразу лучом своим не обоймет.

Поезда в многодневном пути задыхаются,

Пробежав от закатной черты на восход.

Птицы с неба не раз отдыхать опускаются,

Совершая над ширью твоей перелет.

Сокрушит твоя сила все алые напасти,

Землю солнце любви твоей светом зальет.

Ты воздвигла твердыню свободы и счастья,

Где семья твоих братьев-народов живет.

Честь великая – дней своих встретить начало

В колыбели твоей, под напевы твои.

В каждом доме, где Пушкина имя звучало,

Дышит, свято хранима, и речь Навои.

О, какою громадою дум обняла меня

Моя память у дальних твоих берегов!..

И увидел я меч твой карающий в пламени,

Под Москвой опрокинувший орды врагов.

И когда в эти лютые зимние стужи

Птицы падают замертво в снег на лету.

Твои дети, могучие, храбрые мужи,

Гонят вражьи полки, как заря темноту.

Под лучами любви твоей солнце светлеет,

Под лучами любви твоей тают снега.

Но под гневом священным твоим цепенеет

И во прах сокрушается сила врага.

О Россия! Россия! Твой сын, а не гость я!

Ты – родная земля моя, отчий мой кров.

Я – твой сын, плоть от плоти твоей, кость от кости, -

И пролить свою кровь за тебя я готов!

В утреннем тумане жизнь кипит,
По дорогам слышен стук копыт.
Родина великая не спит,
Клич – «В поход!» - по всей стране родной,
Меч заветный свой
Точи на бой!

Если хочешь ты, чтоб лютый град
Не побил твой хлеб и виноград,
Если хочешь ты, чтоб младший брат
Не лишился жизни молодой,
Меч заветный свой
Точи на бой!

Если хочешь человеком быть,
Если хочешь на свободе жить,
Если ты не хочешь цеп влачить,
Словно раб, покорный и немой,
Меч заветный свой
Точи на бой!

Если кровь в тебе, а не вода,
Если дороги тебе всегда
Честь твоя, плод твоего труда,
Юноша ты иль старик седой,
Меч заветный свой
Точи на бой!

Если ты не хочешь, чтобы враг
Стал охотиться в твоих горах,
Раздави его, сотри во прах,
Грянь грозой над черною ордой!
Меч заветный свой
Точи на бой!

Стоят у поезда бойцы,
Спешат родных своих обнять…
Вот сына своего на фронт,
Целуя, провожает мать.

«Счастливый путь, прощай, сынок,
Зеница ока моего!
Знай, что мужчину узнают
В бою по храбрости его.

Растила зубы я твои,
Чтоб смог ты, сын, кусать врага.
Тебе дала я две руки,
Чтоб наземь мог бросать врага.

Тебе – чтоб мог ты в бой идти –
Дала я пару крепких ног,
Два глаза я тебе дала,
Чтоб ты врага увидеть мог.

Отвагу в грудь вдохнула я,
Чтоб храбро дрался ты с врагом.
Тебе я холила коня,
Чтоб в битву мчался ты верхом.

И вот великий твой народ
Тебя призвал для славных дел?
Дракон, разинув жадно пасть,
Ворвался в наш родной предел.

Он выскочит из-под земли –
Его ты саблей обезглавь,
Он с неба спустился, злодей, -
Без ног лежать его оставь.

В атаку если он пойдет –
Его ты танком раздави:
Пускай он на чужой земле
В своей же плавает крови…

Но если возвратишься ты,
Не сладив с дерзостным врагом,
Напрасно, значит, я тебя
Своим вскормила молоком.

Знай, что мужчину узнают
В боях по подвигам его.
Счастливый путь! Прощай, сынок,
Зеница ока моего!...»

Клянется матери джигит,
В руке винтовку крепко сжав…
Гудит пронзительный гудок,
Отходит воинский состав.

И долго мать ему вослед
Глядит, не в силах отойти,
И тихо-тихо говорит:
«Сынок, счастливого пути!»

Вам, мужественным землякам, родным бойцам – салам!
С наградой поздравляем вас, достойных храбрецов.
Мы шлем любимым сыновьям по точным адресам
Салам от ваших матерей, от братьев и отцов!

Для доблестных геройских дел вы были рождены.
Как соколы, через Памир вы мчались на конях.
Канал великий провели в долине Ферганы,
Золотоносный Зеравшан горит у вас в глазах.

И вот громите вы врага в огне жестоких сеч,
Бегут в смятении от вас фашистских полчищ тьми.
Уложит тысячи врагов гвардейский грозный меч.
Встает победа, как заря, - и радуемся мы.

И громко славит наш народ дела богатырей.
Любовной гордостью сердца невест и жен полны.
И бьются горячей сердца отцов и матерей,
И ждут родные: в орденах вернутся их сыны.

Без промедления вперед! Победа нас зовет!
Полки врага гоните прочь. Сметайте в ночь и мрак,
Пускай рожденья своего он день и час клянет,
Удар узбекского клинка пускай узнает враг!

Цвет твой – серой пыли цвет. Ах, шинель моя, мой свет!
В дни, когда я шел к желанной,
Был я иначе одет.
Был к лицу мне, спору нет,
Шелковый узорнотканый
Бекасам из Маргилана
В пору юношеских лет.
Но забота из забот,
Словно буря налетела,
И в шинель меня одела,
И отправила в поход –
Прямо в край далекий тот:
Где жестокий бой идет,
Прочь от милого предела,
Где отцовский сад цветет,
Стан затягивает мой
Жесткий пояс боевой.
В битве будет не у дела
Поясной платок цветной.
А в ладонях у меня
Блещет вместо кетменя
Ствол, заряженный грозою
Смертоносного огня.
Как подушки пух, мягка
На ночлеге ты была мне
И в болоте, и на камне
Грела лучше тюфяка,
Ты мой спутник навсегда.
Если я убит не буду,
Я тебя не позабуду,
Не заброшу никогда.
На почетном месте впредь
Дома будешь ты висеть.
Шелк на праздник надевая,
С уважением на тебя я
Не забуду посмотреть…

Под воем бомб, под смертоносным градом
Из городов горящих люди шли,
Из мирных сел, внезапно ставших адом,
Осыпанные комьями земли.

Шли люди, стоном небо содрогая,
Кровь застывала в колеях дорог.
Шли пахари, свой хлеб в полях сжигая,
Безвестный путь был страшен и далек.

«…Обычай мира верно мы хранили.
Ты, враг, его нарушил в черный час!
Будь проклят! Спать с тобой в одной могиле –
Позор и нестерпимый стыд для нас!

…Будь проклят, зверь, виновник лихолетья!
Будь проклят, черный изверг и палач!»
Шли старики, старухи, жены, дети
С мычаньем стад мешался стон и плач.

Спаленные степною жаждой горла,
Растерянность, безумие и тьма.
Такая тьма, как будто распростерла
Над миром крылья древняя чума.

Глаза, засыпанные пылью, плача,
Не различают неба и земли.
Пыль над землей встает стеной горячей,
И броды рек – в удушливой пыли.

…Что им, в бесчувствии упавшим, снится,
Что ждет нагих, беспомощных, больных?
От пыли тяжелы их глаз ресницы,
Как лес, что преградил дорогу их.

Тот, потеряв ребенка, обезумел,
Тот вдруг лишился всей семьи своей,
И кто из них предполагал, кто думал,
Кто ждал беды внезапней и грозней?

Шли толпами. Шли, как морские воды
Не ведая, куда они идут,
И где предел их страшного похода,
И где они приют себе найдут.

Лишившись крова, без воды и хлеба,
Шли люди, как гонимый ветром дым.
И утром кровью обливалось небо
И плакало от состраданья к ним.

С заката на восток, - не как когда-то,
Не от востока, -тек людской поток,
Как будто реки крови шли с заката,
Как будто кровью шар земной истек.

«Куда? – Леса шумели по дороге. –
Куда, родной? Куда от нас ушел?»
Земля хваталась за босые ноги,
Несжатый хлеб цеплялся за подол.

«Куда вы?» - плакал дождик на рассвете.
«Останьтесь!» - грохотала им гроза.
И беглецы не знали, что ответить.
«Куда? Идем, куда глядят глаза.

Нам все равно, где дни влачить на свете.
Где спрятаться от холода ночей.
Нам все равно, лишь только б наши дети
Не видели фашистских палачей.

Хоть, может быть, без крова и без пищи
Придется видеть нам своих детей,
Хоть, может быть, не сыщется жилища
Принять такое множества гостей. –
Мы все снесем, любые муки в мире
Мы выдержим, и в дальних землях нам
Любые подойдут весы и гири,
Но мы не покоримся палачам!»

Гафур Гулям – В рассвете творческих сил и деятельности Гафур Гулям вместе с Советским народом встретил Великую Отечественную войну. Вместе с народом, разделяя с ним неимоверные тяготы – а в глубоком тылу их с избытком хватало на всех, - поэт прошел эти суровые и грозные годы, по своему обыкновению живо и горячо откликаясь на события, в которых с наибольшей полнотой отразилось лицо эпохи, черты народного характера. Наделенный, отзывчивой, сострадательною душой, Гафур Гулям всегда готов прийти на помощь людям даже малознакомым, нуждается ли человек в куске хлеба или в добром слове участия. Весной 1942 года в составе делегации тружеников Узбекистана приехал на фронт, и выступал своими стихами перед бойцами. Военные впечатления, раздумья о судбах большой Родины и ее разноплеменных сынов, сражающихся с врагом, обогатили творческую палитру узбекского поэта, усилили социальное, гражданское звучание его стихов.

Разве ты сирота?...
Успокойся, родной!
Словно доброе солнце,
склоняясь над тобой,
материнской, глубокой любовью полна,
бережет твое детство большая страна.
Здесь ты дома,
здесь я стерегу твой покой.
Спи, кусочек души моей,
маленький мой!
День великой войны – это выдержки день.
Если жив твой отец – беспокойная тень
пусть не тронет его
средь грозы и огня.
Пусть он знает: растет его сын у меня!
Если умер отец твой – крепись, не горюй.
Спи, мой мальчик, ягненок мой белый, усни.
Я – отец!
Я, что хочешь, тебе подарю,
станут счастьем моим
все заботы мои.
…Что такое сиротства,
спроси у меня.
Малышом пятилетним
в десятом году
грел я руки свои у чужого огня,
полуголый таскал по дорогам нужду.
О, как горек сухой подаяния хлеб!
О, как жестки ступени чужого крыльца!
Я, приюта искавши, от горя ослеп,
и никто моего не погладил лица…
Испытал я, что значит расти сиротой.
Разве ты сирота?
Спи спокойно, родной…
Пока старый охотник – кочующий сон –
на меня не накинул волшебную сеть,
гордой радости – чувства отцовского полн,
буду я над кроваткой твоею сидеть,
над головкою русской твоей, дорогой,
и смотреть на тебя, и беречь твой покой…
…Почему задрожал ты?
Откуда испуг?
Может, горе Одессы нахлынуло вдруг
иль трагедия Керчи? И в детском уме
пронеслись, громыхая в пылающей тьме,
кровожадные варвары, те, что тебя
не добили случайно, живое губя.
Может, матери тело, родимой твоей,
с обнаженными ранами вместо грудей,
и руки ее тонкой порывистый взмах –
предо мною в твоих беспокойных глазах?
Я припомню смятенные эти глаза,
когда ринусь в смертельный, решительный бой.
За слезу, что по детской щеке проползла,
за разрушенный дом, за пожар и разбой –
отомщу я врагам беспощадной рукой!
Этот Гитлер – ублюдок, не знавший отца,
он не матерью – подлой гиеной рожден,
отщепенец понурый с глазами скопца –
цену детства как может почувствовать он?
Этот Гитлер – навозный коричневый жук,
плотоядно тупые усы шевеля, Захотел,
чтобы свой предназначенный круг
по желанью его изменила земля,
чтобы людям без крова по миру блуждать,
чтобы детям без ласки людской умирать.
Но земле выносить его больше невмочь!
…Спи спокойно, мой сын.
Скоро кончится ночь!
Спи спокойно, мой сын, нашем доме большом!
Скоро утро придет, и опять за окном
зацветут золотые тюльпаны зарниц.
В нашей книге домовой – без счета страниц.
Будет памятна книга на все времена.
Сохранит твое имя навеки она!
…Улыбаешься ты, и улыбка светла.
Не впервые ль за долгие-долгие дни
на лице исхудавшем она расцвела,
как фиалка на тающем снеге весны.
И продрогший простор словно сразу согрет
полусонной улыбки внезапным лучом.
Это – скоро рассвет.
Это – белый рассвет.
Это – белый рассвет у меня за плечом!

На пути караванном, в седых ковылях
Верблюжонок стоит… Караван его где?
Красный отблеск зари на усталых глазах,
Слезы, слезы плывут, как кругу по воде…

Прошлым летом, когда собирали инжир
И медовые дыни лежали горой,
И сиянье плодов заполняло весь мир, -
Проводили мы сына любимого в бой.

В нем созрело достоинство предков моих.
Он, как я, горделив, младших братьев собрал,
Обнял каждого, встал на пороге, затих
И к родимой земле поцелуем припал.

Он вернется, мой сын, победителем к нам,
Он приедет! Окончена будет война !
К его черным, как ласточки крылья, бровям
Не пристанет в пути и пылинка одна.

Но отец я! По древнему праву отцов
Я тоскую без вести о сыне моем.
Жду его – чуть послышится цокот подков,
Жду его - чуть поднимется пыль за холмом.

И лишь только мелькнет чей-то конь впереди,
«Вот он едет!» - беззвучно себе говорю.
Неподвижно стою на широком пути,
Неотрывно на запад багровый смотрю.

Вечерами, когда мы за едой сидим,
Многолюдная вся соберется семья,
Только место твое остается пустым,
Остается нетронутой доля твоя.

И бывает, усталая мать невзначай
По привычке протянет тебе пиалу,-
Отвернусь я к стене. И остынет мой чай.
Мать уйдет и тихонько заплачет в углу.

Может, в небе твоя покатилась звезда,
Может, в эту минуту далеко от нас
Ты упал на снегу. И уже никогда
Не откроешь веселых мальчишеских глаз…

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет:- Повезло.-
Не понять не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.

Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли -
повзрослели они до поры,
на пороге едва помаячили
и ушли, за солдатом - солдат...
До свидания, мальчики!
Мальчики,
постарайтесь вернуться назад.
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат
и себя не щадите,
и все-таки
постарайтесь вернуться назад.

Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб - разлуки и дым,
наши девочки платьица белые
раздарили сестренкам своим.
Сапоги - ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон...
Вы наплюйте на сплетников, девочки.
Мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идете войной наугад...
До свидания, девочки!
Девочки,
постарайтесь вернуться назад.

Знаю, в песне есть твоей, джигит,
Пламя и любовь к родной стране.
Но боец не песней знаменит:
Что, скажи, ты сделал на войне?
Встал ли ты за Родину свою
В час, когда пылал великий бой?
Смелых узнают всегда в бою,
В горе проверяется герой.
Бой отваги требует, джигит,
В бой с надеждою идет, кто храбр.
С мужеством свобода - что гранит,
Кто не знает мужества - тот раб.
Не спастись мольбою, если враг
Нас возьмет в железный плен оков.
Но не быть оковам на руках,
Саблей поражающих врагов.
Если жизнь проходит без следа,
В низости, в неволе, что за честь?
Лишь в свободе жизни красота!
Лишь в отважном сердце вечность есть!
Если кровь твоя за Родину лилась,
Ты в народе не умрешь, джигит,
Кровь предателя струится в грязь,
Кровь отважного в сердцах горит.
Умирая, не умрет герой -
Мужество останется в веках.
Имя прославляй свое борьбой,
Чтоб оно не молкло на устах!